я не знаю, к чему это было, но проверять мне стремно. Наверно, к тому, что мир тесен.
30.10
Утро встретило меня внезапным первым снегом. И целый день меня периодически трогает смутное волнение. Непонятно даже, печальное, или не очень. Но что-то меня беспокоит.
Отметила для себя кое-какие кусочки рассказов) Даже самой захотелось такими речами писать, но я не слишком обучена х))
Понимаю теперь, какое зло - сокращенные содержания школьной литературы. В них убивается вся душа произведения, сотканная из слов автора. Чудесное полотно, созданное с таким трудом и искусством, рвется и перекраивается в угоду удобству и лени. Печаль-печаль (
***
"...Только он еще кое-как перебивался. Но как на беду попадись ему на улице смазливая девочка. Слово за слово, узнал, что она сирота, ну приставать: "Поди ко мне мадели делать". Та ему в ответ: "Я-де, батюшка, только на кухне кое-что стряпать умею, а никаких маделей никогда не делывала". -- "Нужды нет, уж я тебя выучу". Девке только что отказали от дома, деваться ей было некуда, -- из одной квартеры к нему пошла.
Вот, что же, батюшка! Привел он ее к себе, да и ну с нее патреты рисовать -- очень нужно кому! Да еще какой, слышь, бесстыдник: и так ее поставит, и сяк; то руку поднимет, то опустит; впрочем, говорят, так по их искусству надобно! -- это дело не мое, кто их знает... Как бы то ни было, но только он писал, писал ее, да и вышел грех; вестимо дело: он парень молодой, она девка смазливая, дошло до того, что уж ей стыдно было в люди показаться. Он, нечего сказать, человек был честный, покойник, говорит: "Мой грех, мне и поправить". Вот они женились..."
***
"Вдруг стук кареты пресек его удовольствие: разряженная в прах девица, и притом прекрасная и молодая, вышла к берегу. Она снимала с себя бриллианты и бросала врознь с досадою. Карета ее уехала, и не осталось никого, кто б мог быть свидетелем ее жалобам, кои начала она немедленно.
– О, жестокий красавец! – сказала она, вздохнувши. – Неужели ты не нашел во мне ничего, удобного воспламенить тебя? Весь свет ищет моей благосклонности, а твое каменное сердце нечувствительно. Ни один монарх не презирал еще ласковых моих взоров, а ты равнодушен в то время, когда я теснейшим союзом хочу с тобою соединиться. О, варвар, неблагодарный к моим одолжениям! Ты гонишь меня из света, я не могу жить после такового пренебрежения. Прозрачные струи будут тебя снисходительнее, они сокроют в себе и мою слабость, и мою несчастную любовь.
Сказав сие, красавица приготовилась броситься в воду.
Брагин, которому любовь не могла еще до тех пор упрекать, что был он под ее властию, восчувствовал все действие ее при первом взгляде на несчастную красавицу. Прелести ее наполнили все его чувства, и каждое отчаянное ее воздыхание было ударом в его душу. Он бросился к ней опрометью и удержал ее за платье, готовую уже погрузиться в водах речки. Красавица упала в обморок от воображения о смерти или, может быть, только притворилась, чтоб не отстать ни в чем от своего пола, который всегда прибегает к сему средству, бывая наедине с пригожим человеком, чтоб с благопристойностию привлечь его к тем прикосновениям, коих нельзя избегнуть при подаянии помощи. Новый Адонид положил красавицу к себе на колени, ослабил ей шнуровку и, прилагая всевозможные старания к приведению ее в чувство, узнал, что он сам не будет жив, если она не опомнится.
– Ах, божественное творение! – вскричал он, осыпав поцелуями ее руку и прижав оную к груди своей. – Ах, бессмертные прелести! Кто может взирать на вас и… какой варвар, какой обитатель ледовитых гор мог привести тебя в сие состояние? О, если бы только я удостоился одного твоего нежного взора, вся жизнь моя посвящена была бы любви моей… Я не говорю: обожать тебя, ибо я женился бы на тебе.
– Женился бы на мне! – вскричала, открыв глаза, красавица. – Для чего ж ты, неблагодарный, медлил? Для чего доводил ты меня до отчаяния?
– Государыня моя! Я не видал вас никогда.
– Никогда, неблагодарный! Ты не знаешь богиню счастия, которая учинила тебя наилучшим мужчиною и требователем всех сокровищ света?
– О, богиня! Я виноват, но я исправлюсь, – вопиял Брагин и целовал ее руки; счастье ему не препятствовало. Где пылает пламень взаимной любви, там желания оживляются, там оным не препятствуют"